Грустный рассказ о наследстве, шлеме и каре
Помните Юрия, наследника Всеволода Большое Гнездо, которого женили династическим браком на черниговской княжне и который потом выпустил рязанских князей из зиндана? Ну, которые позже друг друга перерезали?
Будем считать, что помните.
Так вот - он не был наследником Всеволода. Законным наследником был его старший брат, основатель ростовской княжеской династии Константин Всеволодович.
О нем и будет наш рассказ.
Великий князь Константин Всеволодович. (Фреска в Архангельском соборе).
Константин родился в Ростове, получил его в удел от отца еще в молодости, прожил в нем большую часть своей жизни и очень любил этот город. Поэтому, когда встал вопрос о наследстве, возникли проблемы. Но сначала мне нужно пояснить статус Ростова.
Как я уже говорил, Ростов из «изначальных» русских городов, уже стоявших к приходу Рюрика, и именно он был первым центром восточных русских земель – той территории, где потом образуется сначала Владимирское, потом Московское княжества, а затем и Россия. Но в статусе «центра» долго не задержался – регион активно осваивался переселенцами с Днепра, возникали и развивались новые города, которые быстро переросли древний Ростов. В 1125 году Юрий Долгорукий перенес столицу в Суздаль, а Андрей Боголюбский — из Суздаля во Владимир. И хотя Ростово-Суздальская земля давно стала Владимирским княжеством, Ростов традиционно считался «городом номер два». Это первое.
Второе – у Всеволода Большое гнездо, прозванного так за размер семьи, было 12 детей, поэтому у наследника Константина младшие братья исчислялись в товарном количестве.
Когда речь зашла о наследстве, отец предложил сделать все по-честному. Константину, как старшему, отходит столичный Владимир, второму сыну Юрию – Ростов, третьему, Ярославу – Суздаль, ну и оставшуюся мелочь тоже куда-нибудь пристроим…
- Стоп! – вдруг говорит Константин. – Ростов же мой. Родина моя малая. Я там родился, живу я там, ну и вообще – вы, папенька, сами мне его отдали. Давно уже.
- Странный ты. – нахмурился Большое гнездо. – Ну хорошо, бери Ростов, тогда Владимир Юрию.
- Стоп! – говорит Константин. – Владимир мой. Я старший, мне столица. По справедливости, папа!
- Не понял. Так ты и Ростов, и Владимир хочешь?
- Ну да. Мне Ростов и Владимир, а Юрке – Суздаль. Он и на Суздаль не заработал.
- А Козлевичу, э-э-э, Ярославу? – разгневался великий князь.
Князь Ярослав Всеволодович, роспись Архангельского собора Московского Кремля
- Да найдем что-нибудь. – невозмутимо ответил старшенький. – Чай не чужие люди. Родная кровь, не обидим.
Тут папа вышел из себя, на том переговоры и завершились.
В итоге Всеволод Юрьевич трижды посылал за старшим сыном, чтобы «благословить» его великим княжением, но тот упрямо стоял на своем – Владимир мой по праву, а любимый Ростов не брошу.
После третьего визита терпение великого князя закончилось, и он решил – ну раз ты так свой Ростов любишь, то в нем и сиди. После чего «созвал всех бояр своих с городов и волостей и епископа Иоанна, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны, и вси люди», и весь этот собор благословил княжью волю - лишить Константина прав на великое княжение в пользу Юрия.
Юрию отец отписал Владимир и Суздаль, Константину – Ростов и Ярославль. Ярослава, как и предсказывалось, не обидели – выделили «третьяку» Переславль-Залесский.
Думаю, вы не сильно удивитесь тому, что после смерти отца братья немедленно устроили передел наследства путем взаимной резни. Юрий и Ярослав образовали альянс, на сторону обиженного Константина встали 4-й и 5-й братья - Владимир и Святослав.
И полилась кровушка русская…
Вообще трудно отделаться от впечатления, что действия русских князей перед татаро-монгольским нашествием представляют собой развернутую иллюстрацию к знаменитому афоризму обер-прокурора Сената Анисима Маслова: «Нам, русским, хлеба не надобно: мы друг друга едим и тем сыты бываем».
Великий князь Юрий Всеволодович. Фреска в Архангельском соборе Кремля
Я не буду рассказывать всех подробностей тех давних разборок, скажу лишь, что многолетняя братская междоусобица завершилась Липицкой битвой – одной самых жестоких и кровавых в домонгольской истории Руси.
Как будто им было мало проблем с братом, Юрий и Ярослав еще поцапались из-за Новгорода с Мстиславом Удатным – сыном того самого Мстислава Удалого из рязанской главы, который хлопотал за сидящего в застенке старого князя Глеба.
Удатный – что в переводе значит «удачливый», то есть Счастливчик. Счастливчик Мстислав не просто считался одним из лучших воинов на Руси – он им и был. Мстислав Мстиславович воевал с половцами в Великой Степи, с крестоносцами – в Прибалтике, с поляками и венграми – в Галиции, с монголами – на Калке. Но больше всего, разумеется, воевал со своими русскими князьями.
Вот он на памятнике «Тысячелетию России», слева, рядом со своим давним союзником Даниилом Галицким, о котором я уже рассказывал.
В Липицком сражении, происходившем в 1216 году неподалеку от Юрьева-Польского вблизи речек Гза и Липица, именно он возглавлял новгородско-смоленскую коалицию, которая была в альянсе с ростовскими войсками Константина Всеволодовича. Им противостояли дружины Юрия, Ярослава, перебежавших на их сторону младших Всеволодовичей и примкнувших муромцев.
Владимирцы собрали огромное войско, отправив на битву даже крестьянское ополчение – «погнано бо бяше ис поселей и до пешец». И в своей победе младшие братья ничуть не сомневались: «Не было того ни при прадедах, ни при деде, ни при отце вашем, чтоб кто-нибудь вошел ратью в сильную землю Суздальскую и вышел из нее цел, хотя б тут собралась вся Русская земля, и Галицкая, и Киевская, и Смоленская, и Черниговская, и Новгородская, и Рязанская, никак им не устоять против нашей силы; а эти-то полки - да мы их седлами закидаем».
Закидать, как и у более поздних закидывателей – не получилось.( Collapse )
Будем считать, что помните.
Так вот - он не был наследником Всеволода. Законным наследником был его старший брат, основатель ростовской княжеской династии Константин Всеволодович.
О нем и будет наш рассказ.
Великий князь Константин Всеволодович. (Фреска в Архангельском соборе).
Константин родился в Ростове, получил его в удел от отца еще в молодости, прожил в нем большую часть своей жизни и очень любил этот город. Поэтому, когда встал вопрос о наследстве, возникли проблемы. Но сначала мне нужно пояснить статус Ростова.
Как я уже говорил, Ростов из «изначальных» русских городов, уже стоявших к приходу Рюрика, и именно он был первым центром восточных русских земель – той территории, где потом образуется сначала Владимирское, потом Московское княжества, а затем и Россия. Но в статусе «центра» долго не задержался – регион активно осваивался переселенцами с Днепра, возникали и развивались новые города, которые быстро переросли древний Ростов. В 1125 году Юрий Долгорукий перенес столицу в Суздаль, а Андрей Боголюбский — из Суздаля во Владимир. И хотя Ростово-Суздальская земля давно стала Владимирским княжеством, Ростов традиционно считался «городом номер два». Это первое.
Второе – у Всеволода Большое гнездо, прозванного так за размер семьи, было 12 детей, поэтому у наследника Константина младшие братья исчислялись в товарном количестве.
Когда речь зашла о наследстве, отец предложил сделать все по-честному. Константину, как старшему, отходит столичный Владимир, второму сыну Юрию – Ростов, третьему, Ярославу – Суздаль, ну и оставшуюся мелочь тоже куда-нибудь пристроим…
- Стоп! – вдруг говорит Константин. – Ростов же мой. Родина моя малая. Я там родился, живу я там, ну и вообще – вы, папенька, сами мне его отдали. Давно уже.
- Странный ты. – нахмурился Большое гнездо. – Ну хорошо, бери Ростов, тогда Владимир Юрию.
- Стоп! – говорит Константин. – Владимир мой. Я старший, мне столица. По справедливости, папа!
- Не понял. Так ты и Ростов, и Владимир хочешь?
- Ну да. Мне Ростов и Владимир, а Юрке – Суздаль. Он и на Суздаль не заработал.
- А Козлевичу, э-э-э, Ярославу? – разгневался великий князь.
Князь Ярослав Всеволодович, роспись Архангельского собора Московского Кремля
- Да найдем что-нибудь. – невозмутимо ответил старшенький. – Чай не чужие люди. Родная кровь, не обидим.
Тут папа вышел из себя, на том переговоры и завершились.
В итоге Всеволод Юрьевич трижды посылал за старшим сыном, чтобы «благословить» его великим княжением, но тот упрямо стоял на своем – Владимир мой по праву, а любимый Ростов не брошу.
После третьего визита терпение великого князя закончилось, и он решил – ну раз ты так свой Ростов любишь, то в нем и сиди. После чего «созвал всех бояр своих с городов и волостей и епископа Иоанна, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны, и вси люди», и весь этот собор благословил княжью волю - лишить Константина прав на великое княжение в пользу Юрия.
Юрию отец отписал Владимир и Суздаль, Константину – Ростов и Ярославль. Ярослава, как и предсказывалось, не обидели – выделили «третьяку» Переславль-Залесский.
Думаю, вы не сильно удивитесь тому, что после смерти отца братья немедленно устроили передел наследства путем взаимной резни. Юрий и Ярослав образовали альянс, на сторону обиженного Константина встали 4-й и 5-й братья - Владимир и Святослав.
И полилась кровушка русская…
Вообще трудно отделаться от впечатления, что действия русских князей перед татаро-монгольским нашествием представляют собой развернутую иллюстрацию к знаменитому афоризму обер-прокурора Сената Анисима Маслова: «Нам, русским, хлеба не надобно: мы друг друга едим и тем сыты бываем».
Великий князь Юрий Всеволодович. Фреска в Архангельском соборе Кремля
Я не буду рассказывать всех подробностей тех давних разборок, скажу лишь, что многолетняя братская междоусобица завершилась Липицкой битвой – одной самых жестоких и кровавых в домонгольской истории Руси.
Как будто им было мало проблем с братом, Юрий и Ярослав еще поцапались из-за Новгорода с Мстиславом Удатным – сыном того самого Мстислава Удалого из рязанской главы, который хлопотал за сидящего в застенке старого князя Глеба.
Удатный – что в переводе значит «удачливый», то есть Счастливчик. Счастливчик Мстислав не просто считался одним из лучших воинов на Руси – он им и был. Мстислав Мстиславович воевал с половцами в Великой Степи, с крестоносцами – в Прибалтике, с поляками и венграми – в Галиции, с монголами – на Калке. Но больше всего, разумеется, воевал со своими русскими князьями.
Вот он на памятнике «Тысячелетию России», слева, рядом со своим давним союзником Даниилом Галицким, о котором я уже рассказывал.
В Липицком сражении, происходившем в 1216 году неподалеку от Юрьева-Польского вблизи речек Гза и Липица, именно он возглавлял новгородско-смоленскую коалицию, которая была в альянсе с ростовскими войсками Константина Всеволодовича. Им противостояли дружины Юрия, Ярослава, перебежавших на их сторону младших Всеволодовичей и примкнувших муромцев.
Владимирцы собрали огромное войско, отправив на битву даже крестьянское ополчение – «погнано бо бяше ис поселей и до пешец». И в своей победе младшие братья ничуть не сомневались: «Не было того ни при прадедах, ни при деде, ни при отце вашем, чтоб кто-нибудь вошел ратью в сильную землю Суздальскую и вышел из нее цел, хотя б тут собралась вся Русская земля, и Галицкая, и Киевская, и Смоленская, и Черниговская, и Новгородская, и Рязанская, никак им не устоять против нашей силы; а эти-то полки - да мы их седлами закидаем».
Закидать, как и у более поздних закидывателей – не получилось.( Collapse )
